Ирония в психотерапии
«Мне нужна от тебя не ирония, а нежность», - так мне ответила жена во время одной из редких размолвок. Заниматься психотерапией с домашними - занятие глупое, точно также, как делать из домашних разбирательств психотерапевтические выводы. Но этот случай я запомнил, а были и другие: одна клиентка рассказала, как глубоко ее ранила моя реплика в ответ на ее жалобу в телефонном разговоре между сессиями о том, что ей очень плохо и она чуть ли не умирает. Желая снизить накал ее переживаний, я ответил ей в том смысле, что, если, уж, с ней что-нибудь случится, я, так и быть, приду к ней на могилу и прочту эпитафию. Мы оба весело посмеялись, а клиентка, оказывается, помнила про это очень долго. На последнем интенсиве в Крыму участники моей группы, показывая то, что было в группе в первые три дня, не забыли упомянуть о том, что «моих идиотских шуток они не понимают». Это, конечно, тоже была шутка, но только ли? Я часто сам впадал в растерянность, когда при очевидной (как потом выяснялось, - только для меня) моей остроте участник группы или натужно пытался выполнить мое предложение, или обижался на мое «оскорбительное» замечание, принимая его всерьез. А я-то считал остроумие моей сильной стороной, и «сыпал» анекдотами и колкими репликами налево и направо, не заботясь об их уместности. Не знаю, будет ли кстати в этой ситуации анекдот, но мое состояние он отражал верно: бегал по лесу заяц. Налево посмотрит - глаз радуется: глупые зайчишки возятся, ничего в жизни не понимают; направо посмотрит - ежики копошатся, неуклюжие и смешные, в небе птички поют, тоже беззаботные и глупые, в траве всякая живность душу радует, речка так ласково журчит, солнышко светит. Словом, все замечательно. Бегал он, бегал, вскочил на пенек, задумался. Вот тут-то его и стошнило.
Так что? Моей иронии не место в психотерапии? Так радикально вопрос, конечно, не стоит, но, если, уж, она у меня есть, то имеет смысл пользоваться ею осознанно (и здесь, и далее я во многом повторяю мысли Е.Чурсиной, опубликованные в одноименной статье в Московском психотерапевтическом журнале № 1 за 2000 год, с которыми я согласен). Итак, об иронии и, вообще, о смешном - серьезно!
ПОНЯТИЕ ИРОНИИ
Прежде всего, определимся с ключевыми терминами. Ирония рассматривается обычно в литературе в связи с такими понятиями, как комическое, юмор, остроумие. Из них комическое (смешное) считается более широкой категорией, включающей в себя как основные типы юмор и иронию, которые, как правило, противопоставляются. Этимология термина "комическое" происходит от греческого слова, означающего «веселую ватагу» ряженых на празднестве Диониса в Древней Греции. В иронии смешное скрывается под маской серьезности, с преобладанием отрицательного (насмешливого) отношения к предмету; в юморе - серьезное под маской смешного, обычно с преобладанием положительного ("смеющегося") отношения" (Пинский, 1989, с.266).
Этимологическое значение слова ирония в большинстве источников возводится к слову "притворство". "Понятие иронии развивается из семантического комплекса, заключенного в греческом слове "ироник", то есть "притворщик", означающего человека, который говорит не то, что думает, что нередко сочетается с мотивом самоумаления, самоуничижения" (Михайлов, 1989, с.225). В Словаре Фасмера мы находим несколько иное толкование этого исходного греческого слова: "вопрос, ставящий в тупик, тонкая насмешка" (Фасмер, Этимологический словарь русского языка. Т. 2, с. 139). Остроумие в философско-эстетическом контексте выступает как форма комического, а также как один из компонентов продуктивного мышления. В этом моменте - интеллектуальной природе - остроумие и ирония рядополагаются некоторыми авторами и противопоставляются юмору. З.Фрейд, посвятивший свою знаменитую монографию остроумию, также сближает последнее с иронией, разводя их, однако, по самому существенному критерию: если остроумие является продуктом бессознательного, то для понимания иронии "нам не нужно беспокоить бессознательного" (Фрейд, 1991, с.344).
В общем виде термин ирония определяют как стилистический прием (риторическую фигуру, фигуру речи), в котором противоположны форма и смысл, присутствует контраст видимого и скрытого смысла высказывания, создающий эффект насмешки. Дж. Серль так описывает механизм функционирования иронии: "Высказывание, если его воспринимать буквально, оказывается очевидно неуместно, ...естественной будет интерпретация, при которой значение высказывания противоположно его буквальной форме" (Серль, 1990, с.337).
В эстетике иронию рассматривают как технику комического. Причем, в определениях иронии, как правило, акцентируется негативный оценочный смысл этого приема: "ирония обычно принимает форму сарказма или насмешки, в которых выражаемая внешне похвала используется для выражения осуждения или презрения" (из определения иронии в Oxford English Dictionary - по Stein, 1985, р.35). Вместе с тем, по словам Н.Нокса, автора обстоятельной монографии, посвященной иронии, правомерна не только характерная для нее формула "хула в виде похвалы", но также и менее популярная "похвала в виде хулы".
М.Штейн, американский психоаналитик - автор статьи "Ирония в психоанализе", считает наиболее точным определение иронии, данное Г.Фоулером в "Dictionary of Modern English Usage" (1954): "Использование высказывания, предназначенного для сообщения одного смысла непосвященной части слушателей и другого - посвященной; удовольствие от иронии кроется в тайной близости говорящего с последними; однако следует добавить, что есть иронизирующие, для которых инициированный цикл происходит не с внешними слушателями, а с alter ego, обитающим в собственной душе" (Stein, 1985, р.35). Ирония применима там, где человек готовится услышать противоположное.
Если в юморе серьезное скрывается под маской смешного, обычно с преобладанием положительного («смеющегося») отношения, то иронизирующий не всегда, но часто стремится дистанцироваться от объекта иронии, посматривая на него чуть свысока; относящийся с юмором, напротив, по-доброму приближается к нему. Вот как определяет иронию С.Кьеркегор в своей диссертации «О понятии иронии»: "Иронизирующий стоит, гордо погруженный в себя, молчаливо наблюдает за проходящими мимо людьми, как Адам за зверями и скотами, и не находит подобных себе. Так он постоянно приходит в столкновение с действительностью, которой принадлежит, и поэтому стремится отменить конституирующее в действительности, то, что упорядочивает и скрепляет ее: мораль и добродетель. ... Для него жизнь -драма, и больше всего его занимают ее замысловатые хитросплетения… Он то бог, то песчинка" (Кьеркегор, 1993, с. 192-193). Сходство с нарциссическим способом реагирования в данном описании вполне прозрачно и сама фигура иронизирующего выглядит мало привлекательно, но в другом месте он же пишет: "Ирония бывает здоровьем, когда освобождает душу от пут всего относительного, и бывает болезнью, если способна выносить абсолютное лишь в облике ничто… Сдержанная, обузданная в своей дикой разрушительной бесконечности ирония никоим образом не теряет своего значения и не утрачивает своих полномочий. Наоборот, только когда индивид правильно настроен, а это достигается ограничением иронии, ирония обретает свое истинное значение, свою истинную законность. В каше время много говорится о значении сомнения для науки; а ирония для частной жизни является тем, чем сомнение - для науки. И поэтому подобно тому, как ученые утверждают, что нет истинной науки без сомнения, с полным правом можно утверждать, что нет подлинно человеческой жизни без иронии. Сдержанная ирония производит движение, обратное тому, которая совершает ничем не сдерживаемая. Ирония устанавливает предел, делает конечным, ограничивает и сообщает тем самым истинность, действительность, содержание; она наказывает и карает и сообщает тем самым устойчивость и консистенцию... Ирония, как и Негативное, - путь; не истина, но путь".
В психологии практически отсутствуют исследования по иронии, если это явление и затрагивается, то в контексте комического, зато по психологии юмора—обширная литература.
Многими исследователями отмечается, что феномены комического относятся к "граничным" проявлениям: "Многообразие проявлений смеха бесконечно. Неизменно - одно: смех метит границу -границу эпохи, границу явления, границу стереотипа индивидуального или общественного сознания. Смех всегда одной ногой в будущем, другой -- в прошлом. Смех - "перевозчик" через реку времени - смеешься, значит, прощаешься с прошлым, сердишься - значит остаешься в нем" (Бороденко, 1995). «Человечество, смеясь, расстается со своими недостатками (К. Маркс). Базовой формой комического, проявляющейся на ранних этапах развития, считается юмор как "восприятие несоответствия в игровом контексте, которое может сопровождаться улыбкой или смехом". Юмор рассматривается также в контексте самообъективации -основной способности зрелой личности, живущей полноценной жизнью. По Олпорту, человек, способный к самообъективации, может подвергать себя самоисследованию и соотносить собственные притязания со своими способностями, а также собственное мнение о себе с оценками других. При этом Олпорт считает, что нужно различать истинное чувство юмора и незрелое чувство комического. Последним, по его мнению, обладают и дети, и взрослые. Сущность комического, большей частью, состоит в обесценивании воображаемого оппонента (в грубых шутках, каламбурах, абсурдностях) или отыгрывании подавленных чувств (например, в сальностях). Сущность же истинного юмора выражена, по мнению Олпорта, в способности смеяться над тем, что мы любим (включая, конечно, самого себя и все, имеющее ко мне отношение), и в то же время продолжать любить это. Такое чувство юмора "предполагает не только способность находить радостное и смешное в обычной ситуации, но также способность к положительному отношению к себе и установлении: положительных отношений с любимыми, одновременно видя связанные с этим неконгруэнтности и элементы абсурда. Комическое—посредник в эмоциональном овладении собственной психической деятельностью. Смеховые действия - это действия символического типа, которые могут рассматриваться как особые знаки, содержащие самоотрицание, допускающие свободу выбора взаимопротивоположных вариантов интерпретации. Смешение смыслов создает измененное состояние сознания, некритичность, что является лучшей почвой для внесения нового смысла, новой установки. Именно измененное состояние сознания, на мой взгляд, является ключевым словосочетанием в данном предложении: ни одна психотерапия невозможна без индукции измененного состояния сознания, ведем ли мы речь о гипнозе или психоанализе.
ИРОНИЯ И ЮМОР В ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИХ ТЕОРИЯХ
Многие психотерапевты используют юмор и иронию в своей работе, не обосновывая это теоретически и особенно не озадачиваясь подыскиванием аргументов своим юмористическим интервенциям. Другие же рассматривают юмор как краеугольный камень своей психотерапевтической работы и развивают теории, в которых комическое играет ведущую роль, как структурно, так и технически. К ним относится, прежде всего, Фарелли, автор провокационной терапии. В провокационной терапии выдвигается гипотеза, согласно которой юмористическое провоцирование клиента со стороны терапевта, побуждающее продолжать обреченное на провал поведение, вызывает тенденцию изменяться в противоположном направлении - в сторону позитивной Я-концепции, принятия себя и других. Терапевт-"провокатор" использует юмористическую вербализацию собственных эмоциональных реакций на поведение клиента, чтобы спровоцировать терапевтическое изменение. Фарелли описывает такие техники, как преувеличение, насмешка, карикатура, ирония, передразнивание, сарказм, шутки. С их помощью ложным мыслям клиента, его страхам относительно самого себя придаются столь преувеличенные формы, что присущие ему защитные уловки депривируются, результатом чего становится отказ от них. Возникает, однако, вопрос: как же быть с поддержкой, теплом и принятием клиента? Фарелли высказывает на этот счет три соображения:
Провокационный терапевт высмеивает только неадаптивное поведение пациентов, не затрагивая их как человеческих существ. Когда ирония и насмешка осознанно и конструктивно используются зрелым терапевтом, они обычно не воспринимаются клиентом как нечто деструктивное;
Фарелли не отрицает, что его техники вначале провоцируют тревогу клиента, так как тот чувствует, что с его защитами постоянно конфронтируют. Однако вскоре становятся явными положительные аспекты конфронтации. "Мы полагаем, что предприятие под названием психотерапия должно использовать все возможные техники, чтобы стать мощным и эффективным посредником для выздоровления. Мы заинтересованы, чтобы наши клиенты яростно протестовали против собственного саморазрушения, с подачи терапевта, разумеется. Он и провоцирует клиентов "опровергнуть" все его насмешки и утвердить самих себя" (Фарелли, Брандсма, 1996, с, 122).
Фарелли доказывает, что в провокационной терапии есть равновесие между иронической вербальной обратной связью и поддерживающей невербальной обратной связью. Постулируется необходимость двух различных уровней коммуникации терапевта для того, чтобы, с одной стороны, провоцировать тревожность клиента, а с другой - усиливать его осознавание. "В процессе лечения различные формы юмора служат для сбивания клиента с толку, внезапного преодоления его сопротивления, защиты и одновременного вовлечения его в общение с целью оценить предпосылки его поведения и эмоциональное состояние. Врач провоцирует его на переживания, ибо переживания, опыт - не только лучший, но и единственный учитель жизни. ...Это особенно важно при работе с психологически изощренными больными: юмор помогает разорвать ожидаемый сценарий терапии и поставить клиента перед необходимостью научиться справляться с проблемами" (Там же, с. 136-137).
В других терапевтических системах юмор не является центральным фактором, однако занимает и там немаловажное место. Примером может служить техника парадоксальной интенции в логотерапии В.Франкла. Как известно, соль этой техники заключается в том, что с ее помощью клиенты поощряются доводить свои симптомы до абсурда. Тем самым достигаются необходимые терапевтические изменения: способность смеяться над своими невротическими построениями или рассматривать симптом как нечто "самосъедающее". "Парадоксальное намерение должно быть сформулировано в насколько возможно юмористической форме, - пишет В.Франкл. - Юмор относится к существенным человеческим проявлениям; он дает человеку возможность занять дистанцию по отношению к чему угодно, в том числе к самому себе, и обрести тем самым, полный контроль над собой. Мобилизация этой сущностной человеческой способности к дистанцированию и является, собственно, нашей целью в тех случаях, когда мы применяем парадоксальную интенцию" (Франкл, 1990, с.343-344).
А.Эллис использует юмористические техники в рамках Рационально-эмотивной терапии. Практикующие РЭТ часто используют юмор, чтобы преодолеть иррациональные установки клиентов. В РЭТ считается, что эмоциональные нарушения — часто результат того, что человек с чрезмерной ответственностью относится к себе, теряя чувство перспективы и способность юмористически отнестись к событиям своей жизни. Поэтому терапевт использует юмор, чтобы контратаковать излишне серьезный взгляд пациентов и помочь им преодолеть свою mustурбационную философию жизни. Сам Эллис на терапевтических сессиях использовал юмористические песенки, и призывал людей петь их, когда они чувствуют депрессию или тревожность. Конечно, потребность воспринимать негативные события серьезно естественна для человека, иначе у нас не было бы мотивации изменять их, считает Эллис, по-этому терапевт должен обладать большим тактом и сензитивностью, направляя свой смех лишь на определенные иррациональные идеи клиента, а не на него самого.
У, Глассер ("терапия реальностью") рассматривает юмор как способность видеть абсурдность переживаемой ситуации. Многие клиенты не замечают, что кажущиеся им трудности на самом деле смешны, и только когда консультант на это укажет, начинают осознавать нелепость собственного поведения. Способность смеяться над собой помогает изменяться, так как ситуация предстает по-новому и часто - инсайтно. Но и этот автор предупреждает, что юмор консультанта не должен скатываться к сарказму, ибо в последнем случае взаимоотношения в консультации нарушаются (то же происходит и с процессом изменения).
Есть еще целый ряд имен, обладатели которых использовали иронию и юмор в своей терапевтической работе, хотя и не отразили этот момент в своих
теориях: Адлер, Эриксон, Перлз, Минделл, Хэйли, Витакер, "...Фриц Перлз и Милтон Эриксон рискнули шагнуть за пределы исключительной серьезности терапевтической "схватки" и показали, что жизнь и терапия вовсе не обязательно должны быть усердными, мучительными и взвешенными переживаниями. Очень серьезный терапевт смотрит на жизнь как на чрезвычайно важное дело. Терапевт, который замечает свою склонную к игре натуру, скорее отметит, что жизнь также может быть радостной и волнующей. Такой терапевт. иногда чувствует себя счастливым и свободным - как "безрассудный" мудрец, живущий одним днем, зная, что никуда не надо идти и ничего не надо делать. Однако этот мудрый человек гибок, в нужный момент он может переключиться и стать серьезным и ответственным" (Минделл, 1997, с.79).
Гротьян (психоаналитик), обсуждая использование юмора в психоанализе, полагает, что юмор терапевта - показатель эмоциональной свободы, способствующей положительной идентификации клиента. Выступая как форма интерпретации, юмор помогает "обходить" сопротивление. Некоторые психоаналитики используют любимые шутки клиентов в качестве проективной диагностической техники, раскрывающей их важные личностные характеристики, динамические Я конфликты и центральные проблемные области. Однако, психоаналитики отмечают не только ценность юмора и иронии, но и опасности их неразумного применения, и даже возможность выражения в них деструктивных реакций терапевта. М.Штейн полагает, что ирония, создавая "холодную, интеллектуализированную атмосферу", может использоваться, как аналитиком, так и клиентом, в качестве защиты от глубинных чувств). И, напротив, Дж. Кристи полагает, что юмор оказывает развивающее влияние на коммуникацию в ходе терапии. Появление первых его проблесков на сеансах - знак того, что пациент и терапевт начинают избавляться от иллюзий в своих взаимоотношениях. В среде психоаналитиков бытует шутка (шутка ли?), что анализ имеет три исхода: успех - пациент выздоравливает; неуспех - пациенту становится хуже; и третий - пациент становится психоаналитиком (то же—и в гештальт-терапии).
Групповые терапевты подчеркивают, что спонтанный юмор обеспечивает доступ к психическим областям, которые недоступны иными путями, и что трудно работать с группой, в которой нет месте юмору и игре.
Позиция Р.Лейнга однозначна: "А психотерапевта вообще нет, если он не понимает шутку. У меня вызывают тревогу психотерапевты, которые теряют чувство юмора и становятся убийственно, "смертельно" серьезны. И неважно, к какому методу они прибегают. Это обычно значит, что они ушли в ситуацию с головой и уже не способны подняться над ней ... подняться на метауровень".
Таким образом, можно сделать следующее заключение: вопрос не просто в том, использовать или не использовать юмор и иронию и психотерапии и консультировании, а - в каких формах и дозах он наиболее терапевтичен, в каких условиях и у каких терапевтов, в каком сочетании с их личными качествами и в общении с какими пациентами; и как обучать терапевтов эффективно его использовать.
…Сильным терапевтическим средством, при условии уместности, является анекдот. Среди выдающихся психотерапевтов, в арсенале которых анекдот занимает важное место, следует назвать А.Е.Алексейчика. Автор убедился в этом, когда был участником его группы в рамках интенсивной психотерапевтической жизни.
Терапевту важно отдавать себе отчет, с какой целью он рассказывает его: проявить собственное остроумие, «ущучить» клиента, обнажив его недостатки, сделать более рельефными его механизмы прерывания контакта или проиллюстрировать ситуацию в группе. У каждого профессионала имеется собственная «батарея» анекдотов, применяемых им в различных ситуациях. Не претендуя, разумеется, на оригинальность, приведу несколько, как иллюстрации механизмов прерывания контакта.
Пожилая чета в ресторане. Подслеповатый муж, глядя в меню, спрашивает у супруги: «Дорогая, ты не помнишь, что мы не любим—рыбу или мясо?» (конфлюенция, анекдот может быть уместен при созависимых отношениях);
В ЗАГСе очень пожилая пара. Муж: «Мы пришли подать заявление о разводе».
Чиновник: «Извините, а сколько Вам лет?»
Муж: «Мне 105, жене 101 год, мы прожили 82 года и все эти годы мне от этой стервы не было никакого житья: все время орет, не приготовит, не постирает».
Жена: «А этот урод только и делал, что пьянствовал, гулял и безобразничал».
Чиновник: «А что же вы столько времени ждали?»
Супруги хором: «Детей было жалко: ждали, когда умрут» (для иллюстрации изживших себя супружеских отношений и др. отношений, замешанных на переплетении слияния, интроекции и проекции);
В ресторане: «Официант, а можно мне кофе?» Официант: «А, черт тебя знает, можно тебе кофе или нельзя тебе кофе» (Уместен при излишней ориентации клиента или участников группы на терапевта).
Хотелось бы еще привести примеры по-настоящему остроумного отношения как к психотерапии, так к психотерапевтам и клиентам. Отошлю читателей к «Молитве невротика» Е.С.Ильичевой, «Краткому руководству по гештальт-терапии» И.Д.Булюбаш, «Как не быть гештальт-терапевтом» О.В.Немиринского (опубликованы в выпусках МИГТиКа) и др. И, наконец, отрывки из классики:
«Словарь скептика» Е.Л.Михайловой:
Предназначен для доверчивых клиентов,
еще не вполне понявших, во что вляпались.
По очевидным причинам не закончен.
АЛЬЯНС, ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ — извращенные отношения сотрудничества между двумя людьми, которые систематически друг друга мучают, озадачивают, дурачат и выводят на чистую воду. Не похож ни на какие другие отношения, — во всяком случае, Ваш психотерапевт будет на этом настаивать. Наличие этой странной связи позволяет как-то пережить все описанное ниже.
ГИПНОЗ, КЛАССИЧЕСКИЙ — это когда кто-то мягко и вкрадчиво или, наоборот, громко и резко сообщает Вам, что с Вами сейчас должно происходить: “Ваши веки тяжелеют...” Если Вы достаточно устали и не имеете особенных причин возражать, можно и заснуть. Вам все равно, а человеку приятно.
ГИПНОЗ, НЕДИРЕКТИВНЫЙ (“мягкий”, эриксоновский) — это когда Вам очень ненавязчиво, как бы между прочим сообщают, что, может быть... когда Вы достаточно устали... и Ваши руки спокойно лежат на коленях... никто не знает, есть ли у Вас желание заснуть... но если есть, это может произойти... Может. Проверено. С представителями Н.Г. — в отличие от их “классических” сородичей — возможно почти человеческое общение, лишь иногда переходящее в легкий транс. Как правило, они в среднем моложе и не столь преисполнены убийственной серьезности по отношению к тому, что делают. Если преисполнены, — это классические гипнотерапевты, прошедшие курсы повышения квалификации.
ГРУППОВАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ — это когда Вы и еще 10—11 с виду вполне приличных людей садятся в кружок и ждут, что ведущий группы будет что-то делать. Чего — ха-ха! — в большинстве подходов группа так и не дождется и начнет бултыхаться сама, обычно в форме безобразных склок (см. Истинные чувства). Обалдев от полной абсурдности ситуации, люди начинают со страшной силой “осознавать” и “личностно расти”. Если при этом ведущий группы просто молчит, — считайте, еще повезло.
ЗАЩИТА, ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ — естественная человеческая склонность искренне считать тот самый виноград зеленым, забывать неприятное, перекладывать вину на других и менять тему разговора, когда он становится тягостным. Когда Вас будут пытаться всего этого лишить, Вы, конечно, будете сопротивляться. В зависимости от Вашей изобретательности и упрямства можете удостоиться звания Трудного Клиента Года или выторговать незначительные поблажки, что приятнее. В процессе работы с защитой и сопротивлением и терапевт, и клиент значительно повышают свою квалификацию.
ИСТИННЫЕ ЧУВСТВА — то, что не принято проявлять в приличном обществе. Если хотите порадовать своего терапевта, то вместо конфет и цветочков под праздник шмыгните носом, плюньте на пол и скажите ему (ей) все, что Ваша мама запрещала произносить вслух.
КЛИЕНТ (в психотерапии, консультировании) — это Вы. В отличие от ПАЦИЕНТА, который должен только вынести все муки лечения, К. обычно принимает в процессе живейшее участие (так называемый принцип партнерства, см. также Альянс терапевтический). Если Вас смущает этот термин, напоминая о парикмахерской, бане, борделе и т.д., лучше всего использовать свои самые непотребные ассоциации, обратив их себе во благо. (Психотерапевты сплошь этим занимаются, иначе просто не смогли бы работать.) Например, смешными и неприличными картинками, приходящими в голову при слове “клиент”, Вы можете слегка отвлечься и не скрипеть зубами, когда психотерапевт входит в раж, работая с Вашим сопротивлением.
КОНТРАКТ, ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ — своего рода протокол о совместных намерениях, обычно устный. Надо же хоть как-то договориться о том, чем, зачем (а также сколько и за сколько) вы собираетесь заниматься. С фразой: “И каков же будет наш терапевтический контракт?” — при первом знакомстве лучше не вылезать: психотерапевта, который знает, что это такое, Вы своей просвещенностью сильно напряжете, а того, который не знает, — поставите в неловкое положение. В обоих случаях Вам же хуже будет.
ЛИЧНОСТНЫЙ РОСТ — дорогостоящая иллюзия необходимости все время меняться, “искать себя”, опять же — “осознавать”. Люди, предающиеся этому пороку всерьез, обычно невыносимы. Одно хорошо — они проводят столько времени в “группах личностного роста”, а также медитируя и “осознавая”, что их почти никто не видит.
НЕЙРО-ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ (НЛП) — говорить надо “эн-эл-пи” — это когда все, что Вы думаете-делаете-видите-слышите-ощущаете, развинчивается на маленькие-маленькие детальки. Предполагается, что собрать можно по-новому и, разумеется, лучше. В процессе сборки-разборки часто едет крыша, зато потом — как новенький. Оставшиеся детали лучше завернуть в тряпочку и положить в карман — на случай, если захочется вернуться к исходной несовершенной модели. “Эн-эл-писты” (они же “эн-эл-перы”) часто не имеют ни медицинского, ни психологического базового образования, они выше этого. Энергичны, оптимистичны. От других пород психотерапевтов отличаются крайней уверенностью в себе и тем, что обещают всем, всё и сразу. Существуют “народные” версии подхода, осуществляемые в массовых масштабах: импортный римейк бессмертного “Мы рождены, чтоб сказку сделать былью...”
ОСОЗНАВАНИЕ — склонность обращать внимание на то, на что его большинству людей обращать незачем. Например, на то, что вдруг, ни с того, ни с сего, подумалось, помстилось, припомнилось, приснилось или приспичило. Так, когда Вы еще были приличной женщиной (например) и мысленно, без всякого там осознавания, раздевали красивого парнишку в автобусе, Вы могли на секунду покраснеть и забыть этот тривиальный эпизод навсегда. Не то теперь: Вы проходите психотерапию и обречены осознавать — а вот в каком порядке снимаются вещички? Похож ли очаровашка на соседа или, на радость Вашему психотерапевту, на племянника? А что это Вы глубоко вздохнули и несколько опечалились? И так далее, пока не проедете свою остановку.
ПЕРЕНОС — это когда Вы, с точки зрения своего психотерапевта, пытаетесь излить на него (нее) чувства, адресованные какой-нибудь там троюродной бабушке, а то и маме (папе). Если бабушка была душка и чувства тому соответствуют, Ваш П. будет назван “позитивным”. Негативный П. Вам припишут в том случае, если бабушка была редкостной сукой, а Вы по малолетству ей не все сказали и вымещаете зло на психотерапевте. Таким затейливым способом многие психотерапевты как бы снимают для себя проблему клиентской любви и нелюбви. До известной степени Вам так даже лучше: чего только на этот самый П. не спишешь! Чтоб было еще интереснее, придуман также контрперенос — что, собственно, мешает Вам напоминать бабушку своего психотерапевта? Если хотите поставить на место зарвавшегося “людоведа и душелюба”, твердо посмотрите в глаза (на психоаналитической кушетке не получится, что следует учесть) и мягко спросите: “Вы уверены, что полностью осознаете свой контрперенос?”
ПРОБЛЕМА — то, что Вы таковой не считаете, а Вас собираются заставить ее решать.
ПСИХОАНАЛИЗ — это когда Вы говорите все, что приходит в голову, а Вас слушают с непроницаемым видом ровно 50 минут. Дорого. Затягивает, хотя тому, кто этого не испытал, довольно трудно объяснить — чем. Если существо с нежным румянцем, на вид лет двадцати, именует себя психоаналитиком, — не верьте. Скорее всего, имеет в виду что-то другое. Но если то же самое говорит шестидесятилетний профессор, автор монографии по психиатрии или, допустим, философии, — тем более не верьте. Соответствующей подготовки ни юное создание, ни ученый муж явно не получали, хотя и по разным причинам. Спросите очень нейтральным тоном: “А у кого Вы, профессор (молодой человек, барышня и т.д.), проходили анализ?” — и ожидайте ответа с видом полнейшей невинности. Что это будет за ответ, неважно, — Вы же не сядете в кресло к стоматологу, который себя так назвал без достаточных на то оснований? Ваш вопрос задан, скорее, из воспитательных соображений — может статься, отучите профессора (молодого человека, барышню, доктора и т.д.) считать окружающих уж совсем дремучими идиотами. Как хорошо известно из фильмов, “ихние” психоаналитики обычно вывешивают свои дипломы на стеночку. Теперь Вы знаете, зачем.
ПСИХОТЕРАПЕВТ — тот (та), кто в течение каждой сессии старается думать не только о себе, но и о Вас — в отличие от всех, кто Вам встречался до сих пор: они даже и не старались. Думая, по мере сил, о Ваших делах, психотерапевт делает все возможное для того, чтобы Вам это когда-нибудь стало ненужно СИМПТОМ — как раз то, что считаете проблемой Вы. Плохое настроение, головная боль, трудный ребенок. Не надейтесь убедить своего психотерапевта, что дело действительно в этом. Даже когда поможет, поверить все равно не поверит и будет считать, что работал все-таки с тем, в чем был убежден.
СУПЕРВИЗОР — наставник Вашего психотерапевта, его неумолимая “профессиональная совесть”, регулярно напоминающая о себе подобно тени отца Гамлета. Наличие С. не означает, что психотерапевт зелен и неопытен: хорошим тоном у них считается “получать супервизию” до седых волос и вставных зубов. Если Вам удастся создать своему психотерапевту достаточно проблем, Ваш “случай” может стать предметом супервизорского разбора. О том, что кое-кто побывал у своего С., Вы догадаетесь по некоторым “изменениям курса” и слегка прибитому виду кое-кого.
ТЕЛЕСНО-ОРИЕНТИРОВАННАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ — это когда с Вами мало разговаривают, зато заставляют двигаться и прислушиваться к своим ощущениям, которые, по идее, все сделают и расскажут лучше, чем грешный и лукавый язык. Психотерапевты-“телесники” смотрят на тело многозначительно и важно: гадают по нему, как по “Книге Перемен”, придают высокий смысл каждому чиху и единодушны во мнении, что тело следует любить. Что привело их к этой идее, неясно. Склонны работать с немыслимыми позами, странными ощущениями и озадачивающими прикосновениями. (То, о чем Вы сейчас подумали, — неверно. Идя работать, телесный психотерапевт кладет свою сексуальность в ботинок, как ключ, — чтобы не потерять.) Научили худому психотерапевтов других ориентаций — раньше те все больше разговаривали, теперь же каждому невтерпеж поднять Вас со стула и начать мудрить. В остальном телесные психотерапевты люди вполне милые и безвредные, обычно среднего роста и без примет.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, некоторые выводы относительно использования иронии в собственной практике: Ирония подобна обоюдоострому мечу. Этот меч может "разрубить" контакт терапевта с клиентом, а может стать эффективным оружием, направленным против ложных стереотипов клиента и мешающих жить установок. И, как всякое оружие, ирония требует осторожного и искусного использования. Важно:
- быть активным при использовании иронии, отдавать себе отчет в том, каковы мотивы, каков будет результат, как это скажется на терапевтическом контакте, уместна ли она сейчас вообще;
- отвечать на вопрос, отыгрываются ли через иронию мои невротические потребности (например, нарциссические) или моя ирония "работает на клиента";
- определять, на чем основываются иронические интервенции - на стремлении что-то "доказать" клиенту, заклеймить его "глупый взгляд на мир", разоблачить, или на вере в то, что человек может увидеть нелепость, абсурдность некоторых собственных убеждений и установок, порождающих его симптомы, и "освободить душу от пут всего относительного" (Кьеркегор);
- быть при этом очень внимательным к обратной связи клиента.